Борьба с диктатурами как семейная традиция. Как внучка человека, поставившего подпись под ликвидацией СССР, продолжила борьбу с режимом Лукашенко.

Я прошёлся мимо импровизированного лагеря голодающих. Между двух палаток стоят два раскладных стула, а вокруг множество плакатов и цветов. Красные и белые цветы приносят в этот лагерь с самого первого дня голодовки. Среди этих цветов я вижу ещё трёх совсем молодых девушек, о чём-то беседующих и улыбающихся. В одной из них я узнаю Стасю Глинник, внучку человека, поставившего свою подпись под документом, который прекратил существование СССР и подарил Беларуси надежду на независимость и светлое будущее. К ней подходит множество людей, приветствуют и обнимают её. Стасю хорошо знают белорусы Варшавы, она один из основателей Белорусского молодёжного хаба. Она замечает меня и сразу уводит в сторону от основной толпы. Видно, что у неё большой опыт интервью и выступлений, она говорит быстро и по делу.

Спрятавшись от ветра за колонной перед входом в офисы Еврокомиссии, я сразу интересуюсь её самочувствием.

Стася: Вот буквально только что была минута слабости, но я думаю и у меня и у Божены переломный момент позади. Дмитрий тоже хорошо держится, а вот две другие девушки похуже. Врач будет решать, поедут ли они домой.

Иван: Как ваш настрой?

Стася прячет руки в рукава кофты. Видно, что она замёрзла, а на вопросы отвечает быстро и коротко, чтобы не тратить много сил на бесконечные интервью, с которыми к ним каждый день приходят журналисты. Тем не менее, услышав мой вопрос она улыбается, а её глаза как будто загораются.

Стася: Боевой! Всё хорошо, ещё повоюем!

Иван: Расскажи как ты оказалась вдали от родной страны?

Стася: Я приехала в Варшаву 8 лет назад учиться по программе Кастуся Калиновского для репрессированных белорусских студентов. К сожалению, не могу вернуться домой но очень надеюсь, что уже скоро этот момент настанет и я вернусь в свободную Беларусь.

Иван: Когда ты начала проявлять активную гражданскую позицию?

Стася: На самом деле с детства. Я из политической семьи, я буквально родилась под бело-красно-белым флагом. На первый митинг я попала, когда мне было 5 лет, тогда же я увидела первый автозак. (Автозак – бронированный автомобиль, в который погружают арестованных на митингах людей, а также перевозят осуждённых из суда в тюрьму) Так что с самых малых лет политическая ангажированность в моей жизни присутствовала – смеётся Стася. – Сейчас я работаю в разных некоммерческих организациях. В Варшаве мы начали активно действовать с лета прошлого года.

Иван: Раз уж коснулись этой темы, расскажи о семье.

Стася: Ну, пожалуй главный вопрос, который всех интересует это то, что я являюсь внучкой Станислава Шушкевича. Это человек, который подписал «Беловежские соглашения» и в течение первых четырёх лет после обретения независимости, руководил Беларусью. Это самый демократичный руководитель в современной истории Беларуси.

Иван: Была ли ты знакома с Романом Протасевичем?

Стася: Мы не были очень хорошо знакомы, но я его знала. Новость о его задержании потрясла нас. Это было в воскресенье, мы готовились к еженедельной акции белорусов под дворцом науки и культуры в Варшаве. Меня переполняли эмоции, я не знала, что мне делать, но мы всё равно пошли на эту акцию. Чувствовалось напряжение среди людей. В течение получаса никто не сказал ни слова по поводу задержания Романа. Я не выдержала и попросила организаторов дать мне слово, но мы не смогли договориться. Тогда мы собрали своих людей и пришли сюда, под офис Еврокомиссии. Мы понимали, что никакими акциями протестов мы ничего не добьёмся. В потоке мировых новостей мы останемся незамеченными. И я просто вслух сказала: «Ну что, тогда я объявляю голодовку». Тут же подошла Божена и сказала: «Если ты начинаешь, то тогда я с тобой».

Иван: Какие ваши требования?

Стася: Прежде всего – объявление Лукашенко террористом, а его режим – террористическим. Это нужно сделать, потому что это будет эффективнее большинства предыдущих санкций. Если его объявят террористом, ни одна компания или организация ни в одной цивилизованной стране не станет с ним сотрудничать. Иначе они автоматически станут спонсорами терроризма. Второе требование, это введение конкретных экономических санкций против ведущих белорусских предприятий из трёх ведущих отраслей белорусской промышленности: нефтепереработка, деревообработка и добыча и дальнейшая обработка калийных солей.

Иван: Кто-то из представителей Еврокомиссии к вам уже выходил?

Стася: Только в первый день, но тогда оговаривались технические моменты голодовки. Нам разрешили поставить тут палатки, развесить плакаты, пользоваться некоторыми помещениями офиса, а также выделили полицейских для охраны и медиков, которые наблюдают за нашим состоянием.

Иван: А другие политики к вам приезжали?

Стася: Очень большое количество польских политиков. Мы уже беседовали с не менее чем десятком депутатов польского Сейма. Приезжал сенатор Богдан Клих, маршал сейма Эльжбета Витек и вице-маршал сейма.

Иван: Ты недавно сказала: «Дед, тебе стыдно за меня не будет». Как семья отнеслась к твоему решению?

Стася: На самом деле, я думаю, что сказала это когда-то давно. В последнее время я особо не контактирую с семьёй и стараюсь их оберегать, они находятся в Беларуси и я не хочу их подставлять. Я не сообщаю им никаких подробностей того, чем тут занимаюсь. Но я думаю, что я могла такое сказать раньше, а дед, видимо, это запомнил. Тем не менее эти слова применимы и сейчас.

Стася смеётся. Видно, что она уже замёрзла. Мы прощаемся. В этот момент к лагерю голодающих подошёл пожилой мужчина. Он оставил девушкам цветы и целый пакет пирожных. Стася и Божена переглянулись и засмеялись. «Когда это всё закончится, устроим праздничный стол» – говорит Божена.